На главной площади средневекового городка случилось дорожно-транспортное происшествие. Повозка на полной скорости, минуя светофоры и знаки, въехала в припаркованный у дороги дом.
Тут же на площади собрались художники, дабы зафиксировать происшествие. Случай обещал быть резонансным.
Выпускник школы духовенства Гильдерберт заглушил лошадь и слез с повозки, чтобы оценить ущерб, который ему нанесло стоящее на проезжей части препятствие.
— Слышь, мольберты убрали! — закричал юноша, глядя, на оборзевших блогеров и журналистов, а затем обратился к хозяину дома, которому снес крыльцо: — Ты где водить учился? Не видишь, я еду, фарами моргаю?
— Так ведь здесь проезд запрещен, — показал мужчина на привязанный к столбу кирпич.
— И чё?
Хозяин дома не нашелся что ответить и предложил дождаться стражей.
Из повозки виновника, еле держась на ногах, вылез пассажир — еще один выпускник по имени Арчибальд. Он подошел к водителю и тихо шепнул:
— Гиля, от нас этой крафтовой брагой за сорок шагов тащит, надо что-то думать. Я не хочу в колодки.
— Да чё тут думать. У меня папа крестоносец, он уже три раза Иерусалим брал, отмажет! — громко, чтобы все слышали, произнес Гильдерберт. — Найди посыльного, я ему для отца голосовуху скину, чтобы подъехал и порешал.
Тем временем к месту аварии подтянулось две повозки со стражами и еще одна с «медленной средневековой помощью». Лекари достали пиявок, раскаленное железо и начали против воли оказывать помощь пострадавшим, а заодно предложили всем желающим пройти диспансеризацию.
— Употребляли? — обратился страж к Гильдерберту.
— За рулем нет, только перед выездом.
— Яс-с-сно. Отче наш сможете без запинок произнести?
— О-о-отче наш, и-и-иже…— заикаясь начал водитель. — Слушайте, мужики, у меня папаня — сэр Дастин, ик, вчера из Иерусалима вернулся, сейчас подъедет, порешаем.
— Да по мне хоть инквизитор. Порешает он, — цыкнул страж, отводя парня в сторону. — Тут в каждом окне по мольберту. Ренессанс на носу. Завтра во всех свитках и на всех выставках твоя морда пьяная будет! Как ты все это решать собираешься?
— Золотом.
— Наивный средневековый юноша. Золото мы с тебя и так возьмем налогами, тут что-то посолиднее надо.
— Например?
— Ну не знаю… Авария серьезная, ездишь на летних подковах, без документов и Библии. Пусть папка твой сыночку моему, такому же раздолбаю, который целыми днями по городу на баварской лошади без поворотников гоняет, место пажа выбьет.
— Да как два пальца о сапог!
Из-за угла показалась каршеринговая повозка, в которой сидел понурый Арчибальд, лично доставивший голосовое сообщение, и злая, как весь Тевтонский орден, мать виновника ДТП.
— Ну что, доездился, засранец недокрещенный?! — сорвалась она с места и, подскочив к сыну, схватила его за кадык.
—А г-г-где папа? — еле промычал отрезвевший мальчик.
— Отца на работу вызвали, Иерусалим снова отбивать надо, а ты тут позоришь нас на всю Священную Римскую империю!
— Мам, я не хотел…
— Я тоже детей не хотела, думала карьеру сделаю, мир посмотрю! У инков сейчас рассвет полным ходом, в Китае книги во всю штампуют. Да хоть бы в Суздаль на праздник огурца съездить, так нет — прозябаю тут, пока муж-вахтовик по священным землям носится, а его отпрыск свое будущее в нужник спускает!
— Мам…
— Заткнись и живо в повозку! Я у тебя всех голубей отберу, чтоб с бабами своими не переписывался, а уроками занимался.
— Ну мама…
— Отцу скажу, чтоб наследства лишил. А вы, — обратилась женщина к стражам, — на Королевские услуги штраф высылайте, он всё до гроша оплатит, не переживайте. Я его к дядьке на лето в деревню отправлю. Плугом будет работать, пока все до копейки не выплатит, а потом к отцу в армию. До буржуазной революции сабатоны будет гуталином натирать!
Александр Райн
