Тело девушки и правда покрывал сложный узор, который издалека в первую минуту вообще показался одеждой. Иван Иваныч щурился изо всех сил, пытаясь рассмотреть чудную русалку, но тут девушку кто-то окликнул и она, отойдя от воды, скрылась в камышах.
— Вот оно что, Иваныч, они ж порнуху тут снимать приехали, как в журнале, что Витька с Москвы привозил, — возбужденно шептал Петрович. – Это ж натуральный «Плейбой» получается. Только без мужиков, значится.
— Оно и правильно, — суетливо закивал усач. – На что им мужики в журнале. Ты бы стал в журнале на мужика смотреть?
— Эта в рубашке фотограф, значится. А я еще, когда смотрел журнал, думал, ну как такое фоткать можно, а? Какой мужик утерпит, а оно вон как получается.
— Эх красиво, вот бы поближе посмотреть… Может поближе как-нибудь подойдем.
— Вспугнем, потом сраму не оберешься. Еще не дай бог ментам пожалуются, приедут нас расследовать, Машка с Маринкой узнают, вот тогда будет нам…
— А чего такого-то? Мы ж руками трогать не будем? Ну, увидели случайно и все. Вон по телику показывали, там в Европе целые пляжи нудистские есть. Лежат мужики с бабами вперемешку, и вопросов никаких нет.
— Ты на Европу то не равняйся, там и мужики на мужиках женятся. Накатают на тебя заяву, будешь знать.
— А давай с ними познакомимся? Чтоб вопросов не было и вообще. Мужиков там не видно, они кажись сами приехали…
— Хоть бы и сами, тебе то что?
— А то, вон гляди, как распаляются, обнялись, того гляди целоваться будут.
— Так тем более, лесбиянские значит…
— Тогда б они и без команды сосались, а то им эта приказывает. Значит, для журнала спецом, а не по любви. Вот я говорю тебе, они там распаляться сейчас, а мужика то не взяли. А мы тут такие случайно из кустов.
— Ты кассеты Вовкиной что ли пересмотрел.
— А хоть бы и смотрел, думаешь, не бывает так?
— Ты себя-то в зеркале видел, водопроводчик херов. Тебе в кустах даже корова не даст.
— Ну и сиди тут, раскорячься. А я попробую, может раз в жизни такой шанс.
— Погоди, не кипятись, ща вместе пойдем. Я кой-чего придумал…
Девушки спокойно продолжали фотосессию. Фотограф скинула белую рубашку и, оставшись в одном красном купальнике, тоже полезла в воду. Она зашла далеко от берега и иной раз погружалась по шею, держа фотоаппарат над головой, чтобы поймать удачный кадр. Позировала в основном татуированная, а третья девушка, все так же голая, сидела подстелив полотенце на мостке и болтала в воде ногами, ожидая своей очереди.
— Так, Катюша, подтянись, вот так хорошо, — командовала белобрысая. – Глаза прикрой, так таинственнее выйдет. Нет, рот открывать не надо и язык спрячь, тебе не идет. Головку чуть направо, вот так, давай еще, смотри на меня, так… С камышами отлично выходит, молодец!
— Бог помощь, красавицы, ну как клюет? – гаркнул Петрович, вываливаясь из камышей на другой стороне полянки.
— Ой, кто тут! – испуганно обернувшись, воскликнула девушка на мостке, и, увидев раскрасневшуюся от пробежки морду Петровича, тут же спрыгнула в воду.
Татуированная тоже погрузилась по шею, а фотограф напротив, выпрямилась во весь рост и поспешила на берег, грозно воскликнув:
— Вы кто такой? Что вам здесь нужно?
— Я это, рыбак тут…, ну местный. Рыбы, значит, принес, думал ухой вас, в порядке значит гостеприимства.
Он картинно свалил с плеча на песок мокрый мешок с рыбой и тут на полянку выскочил запыхавшийся Иваныч и сходу воскликнул:
— Здрасьте, девочки, ну как водичка?
Пруд был не слишком широким, но довольно вытянутым в длину, так что бы добраться до купальщиц, мужикам пришлось преодолеть добрых три километра по пересеченной местности. Сначала Иваныч бодро трусил впереди, но быстро запыхался и стал отставать. Петрович, задвинув кепку на затылок, держал темп ровнее, словно ледокол, раздвигая пузом камыши, и в итоге добрался первым. Теперь оба стояли рядом, тяжело дыша и глупо улыбаясь.
— Никакая рыба нам не нужна, уха тоже, — нахмурившись сказала фотограф и, обернувшись, бросила через плечо – Катя, Алла, одевайтесь и в машину. Тут работать не будем, давайте быстренько.
— Ну что вы это, мы же случайно…- пробормотал Петрович.
— Случайно подглядывали, небось?- презрительно скривив губы, спросила белобрысая.
— Нет, ну вы что… мы просто… — воскликнул Иваныч.
— Просто хватит на нас пялиться, уйдите и все! – грозно воскликнула фотограф.
— Наташ, кинь полотенце, — крикнула татуированная, приподнимаясь из воды.
— Сейчас, гостей провожу только, — отозвалась фотограф. – Ну так что, вы идете или…
Мужики сконфуженно отступили в камыши и медленно побрели назад, прислушиваясь к испуганной перекличке девушек. Петрович по-прежнему топал впереди, а Иваныч, словно ножи, бросал ему в спину ехидные замечания:
— Ну что, наигрался в мачо а? Тоже мне Данди крокодил, герой-любовник. Какой вид запорол? Сидели бы там, смотрели спокойно. Глядишь, они и учудили бы нам чего интересного. А так уедут сейчас и не вернутся больше. Раз в жизни такой шанс выпал, да и то ты его запорол.
— А ты чего тогда вперед меня ломанулся? – обернувшись, спросил Петрович. – Ну сидел бы и смотрел, чего тогда первым побежал?
— Да я так просто, — опустив взгляд, произнес Иваныч. – Ну, поближе глянуть хотел… раньше знать бы, я б тогда бинокль захватил.
— Знал бы, где упал, соломки подстелил, — скривился Петрович. – Пошли уже выпьем, теоретик…
Они вернулись к брошенным удочкам, закинули мешок с рыбой в воду и уселись на бревно. Иваныч молча плеснул самогон по пластиковым стаканчикам и они, не чокаясь, выпили. Петрович потянулся за салом, Иваныч, не закусывая, поспешил налить по второй.
— Ну, за красоту!
— Бля, ты скажешь тоже…
— А чего нет, разве не красиво было? Не каждый день такое увидеть получается. Я уж даже воодушевился как-то…
— Купи диск, да смотри хоть каждый день, ну или журнал тот же…
— Нет, Степа, это не то совсем. Вживую понимаешь, грация другая совсем. Освещение там и вообще. И потрогать можно опять же…
— Вот они прям разбежались тебе потрогать дать.
— Не ну шансы были…
— Ага, лет тридцать назад, наверное. Да и то, смотря как посмотреть.
— Не ну тридцать назад никто бы голым фоткаться не стал. У нас в союзе такого не было.
— Да было, Колька еще с армии фотки привозил.
— Ну, то импортные.
— Да не, наши. Ну что ты по бабе не разберешь, иностранка или советская?
— Если без труселей, то так может и не разберешь.
— Ох, ладно тебе, давай уже выпьем.
Они выпили, тут и Иван Иванович подхватил закуску. Они молча жевали, размышляя каждый о своем. Наконец, Иван Иваныч устал от тягостной тишины и хитро прищурившись, спросил:
— А что, Степа, если бы ты свою Светку за таким делом застал, ты б ей уши надрал?
— Ты че, обалдел что ли? У меня дочка приличная, в банке работает и …
— Ну гипотетически если, просто предположить?
— Да не было бы такого никогда. Ни в жизнь, мы её с Маринкой в строгости.
— Ну, так с под строгости оно и хочется больше. Свобода значит, все попробовать…
— А ежели бы твои сынки пидорасами оказались? Выходишь такой из камышей, а Витька с Павликом стоят раком, а их какие-нибудь чучмеки.
— Охренел что ли? – гневно распушил усы Иваныч. – Ты берега то не путай или тебе зубы золотые вставить захотелось на старости лет?
— А ты что на мою дочку гнать вздумал? Самому-то зубы не жмут?
— Ну девкам то чего тут такого. Не трахаются же, просто фоткаются голышом…
— А там долго что ли? Сначала фото, а там и выберут, как по картотеке кому надо будет.
— Вот не скажи. Эти видишь, специально без мужиков работают, чтоб без соблазна значит.
— Может только сегодня так, а в другой раз и с мужиками. И вообще, я по видео видел, могут член резиновый с двумя концами между ног привязать и им так удобней без мужиков даже.
— Вот ты на дочку мою бочку катишь, а сам-то старый хрыч, нет-нет, да смотришь такое дело. Значит, нравится тебе. Одобряешь в итоге, да? Эти вон три, они ж тоже чьи-то дочки, получается. А ты ничего, трусцой побежал, вдруг перепадет. И смотрел, не отворачиваясь так-то.
— Но ты тоже смотрел…
— Да потому что ты позвал.
— Так я не заставлял. А ты к ним бежать первый придумал. Я бы и смотреть был бы рад. А тебе вишь, потрогать надо.
— Так и что я, маньяк какой?
