Это был 92-ой год.
Как щас помню. Вернулся с первого рейса. С Англии. Привёз невидали всякой заморской. Диковин заграничных.
Сникерс, помню ножом резали на кусочки, чтоб всем досталось. Кока-колу из двухлитровой бутылки разливали по водочным стопкам.
Для экономии.
Банку арахиса мать припрятала на новый год.
Уж больно банка была красивая.
Ну и растворимый "Nescafe" открыли только когда ушли люди из второго подъезда.
Осталась тётя Расма, Тётя Аза, Тётя Валя и Тётя Эрна. Самые самые.
Сидели за столом торжественно. Нервничали.
Мать дрожащей рукой достала из секции кофейный сервиз — "ни разу не надёванный".
Я ходил по квартире с ликом Николая Чудотворца на лице и переживал за сникерсы. Шушукались с мамой в спальне. Мол, ну порежем последний сникерс, виновато говорила мама. Надо же к кофе что-нибудь вприкуску. Я накопила 5 долларов, купишь потом в следующем рейсе.
Я торжественно внёс на кухню коробку необычайной красоты.
Сердце колотилось, руки волновались, потели.
Коробка квадратная богато-коричневого цвета, а в ней две банки гранулированного кофе.
После жестянки из под нашего растворимого, сами банки казались невиданной роскошью. Намеренно был оставлен ценник — 3,99 фунта, чтоб не наглели.
Вместе обсуждали как раскрыть коробку чтоб не поранить.
С горем пополам достали банку, разрезав маникюрными ночничками дно.
Я анонсировал два вида кофе, поэтому охали от первого недолго, минут 20.
Наваристый, помню, приговаривала тётя Аза.
После испития первого кофе, все кружки были помыты и вытерты насухо до скрипа.
Дальше я, как заправский чародей, объявил о том, что сделаю всем "Капучино".
Никто не знал что это, но все волновались в предвкушении.
В каждую кружку было положено по чайной ложечке гранул, по две ложечки сахарного песку и добавлено по чайной ложечке сгущёнки без сахара.
Отработанными движениями я смешивал ингредиенты до образования пены.
Гости нервничали.
Тётя Эрна, вообще не говорившая по-русски, вдруг, без акцента сказала "запах просто охуенный" , чем на несколько секунд парализовала всех присутствующих.
Это ж какое событие, что аж на русском заговорила. Содержимое всех кружек было качественно вспенено и мама сняла чайник с газа. Чайник от долгого кипения нагрелся и плевался кипятком из носика в первую кружку. По одной кружке приносили на стол и никто к ним не притрагивался, пока мама не уселась и не сказала — Ну, Димка, командуй! Я дал отмашку и все занырнули губами в кофейную пену.
Никогда до, да и после, я не видывал более искреннего восторга. Все две недели, до следующего рейса, подъезд только и жужжал о чудо напитке и те кто не был у нас в друзьях, сильно завидовали тем, кому довелось отведать заветной Кампучии.
Так, по крайней мере, запомнила название тётя Аза, а с ней в подъезде никто не спорил, от греха подальше.
К концу следующего рейса, меня уже встречал весь подъезд — даже те, кто раньше не здоровался, но я купил джинсы и на кофе денег не хватило.
